Начало реформ «лихих девяностых», о которых внезапно заговорили сегодня, в 2010 году, отличается от всех предыдущих тем, что «рефор маторы» разворовали или позволили в числе прочих разворовать сред ства, предназначенные «на войско», и при этом никто не помышлял тащить казнокрадов в Тайный приказ. Не было в истории России таких невезучих в деле «субъектов» преобразований и одновременно таких благополучных в личной судьбе. В области реформ не преуспел никто, зато каждый обзавелся солидным куском имущества, личным фондом или, по крайне мере, крупной пожизненной рентой от вложенных в реформы усилий. Главным образом усилий по производству и воспро изводству властных «вертикалей» и «горизонталей».

Самое прискорбное из наших несчастий то, что на сегодняшний день Россия все еще не в состоянии контролировать свою Судьбу, хотя усилия в этом направлении есть. Почему?

Вернемся к нашим баранам, то бишь к нашим командно-приказным традициям, овеянным идеологиями, взлелеянными под сенью религий, под патронажем государства, при личной заинтересованной заботе и покровительстве правителей.

Не станем подобно вещему Баяну растекаться мыслию по древу о временах князя удалого Игоря Святославовича, тиунов и кметей его, кого удельное честолюбие и навыки модного в те времена командного администрирования занесли в плен к половцам и погубили дружину. Скажем только, что уже в те былинные годы и далее через всю россий скую историю протянулась нить, скорее, чугунная цепь администра тивных команд.

Административные команды взращивали череп государства как ответ внутреннему и внешнему врагу, устанавливая жесткий контроль над тем, что копошится в извилинах под черепом. Они вскармливали тело огромной империи, принося и поощряя работно-тягловые и ратные человеческие жертвоприношения — иногда на алтарь Отече ства, но часто к собственной славе, процветанию и обустройству. Не будет слишком большим насилием над историей сказать, что команда, приказ — это карма, рок, парки, ткущие нити отдельных конкретных судеб.

Естественно, это требовало жертв, и главнейшей из жертв оказа лась на века утраченная политическая свобода, которая так трудно