другим причинам. А я талантливых людей не боюсь, мне интересно с ними работать. В результате собрался великолепный сектор! В нем работали в разное время Соловьев Э.Ю., работала Мотрошилова Н.В., Плимак Е.Г., Бородай Ю.М., Ю.А. Левада, одно время у меня работал Б.А. Грушин. Они пришли из Института социологии, когда их оттуда выгнали. Кто еще? Юра Семенов, Коля Новиков, который потом эмигрировал... Все это были чрезвычайно способные люди. А я давал им возможность заниматься тем, чем они хотят, но, естественно, с учетом того, что они все-таки в секторе истмата. И мы начали выпускать продукцию.

Я буду говорить только о тех книгах, где я участвовал. Мы выпу стили с Бородаем и Плимаком две книги — «Принцип историзма в познании социальных явлений» (1972) и «Наследие К Маркса и проблема теории общественных формаций» (1974). Основная идея, за которую нас «долбали», заключалась в том, что мы придали базисные функции поли тике в докапиталистических формациях, и прежде всего в период феода лизма. Базис — это экономика, так все считали. Мы же сочли, что реально действующей силой базисного порядка была именно политика, что в условиях феодализма экономика не играла такой роли, как при капитализме, и выполняла более фундаментальные функции в жизни общества. Сначала вышел «Принцип историзма в познании социальных явлений», и его сразу подвергли очень суровой критике. Я помню, тогда после смерти Копнина (с Копниным у меня были прекрасные отношения) нам устроили очень страшную разборку. Но и тогда это все прошло без оргвыводов. Потом вышла книга «Наследие К Маркса», там эта идея тоже была проведена. Эта книга была интересна тем, что была пред назначена вернуть в марксистское понимание истории понятие «формация», во-первых, а во-вторых, показать, что Маркс и Энгельс не дали окончательного решения вопроса о формациях, что здесь еще много нерешенных проблем. Дело в том, что в изложении исторического мате риализма у Сталина в его знаменитой работе «О диалектическом и исто рическом материализме» понятие «формация» вообще отсутствует. И из «константиновского» истмата понятие «формация» исчезло. Мы его вернули.

Мы полагали, что, поскольку у Маркса и Энгельса имеются различные трактовки формации, мы можем как ученые самостоятельно разби раться в этой тематике и вести себя не только как пропагандисты.