ления, которые должны были создать и реализовать программы, совер шенствующие функционирование науки, этого не делали и, более того, сделать не могли. Почему?

Первая (и главная!) причина была та же, что и во всех других отраслях советского народного хозяйства: управленческие слои имели и имеют свои, не совпадающие с государственными, интересы. Спе цифичность интересов управляющей прослойки формирует ее «сверх задачу» — «улучшать, ничего не меняя», поскольку необходимые принципиальные изменения будут обращены против нее, против бюрократизированного аппарата.

Вторая причина состояла в том, что самые верхние уровни совет ского управленческого аппарата не признавали и не понимали ни специфической сущности науки по сравнению с другими сферами общественного производства, ни своеобразного характера ее полез ности, ни внутренних механизмов ее функционирования. А это озна чает, что когда крайняя необходимость вынуждала управленцев что-то предпринять, то предпринимаемое почти обязательно в итоге ухудшало положение. Неудивительно, что попытки интенсифицировать науку бюрократическим путем успеха иметь не могли (и не могут!).

Проведенный выше анализ альтернатив научной политики показал, что переход к другой, более эффективной форме развития науки может быть осуществлен только на основе перехода к преимущественно интенсивной научной политике, то есть с существенными измене ниями в основах управления наукой, которые, к сожалению, осущест влены не были. Предпринимались лишь ситуационные меры, пред лагавшиеся по административной линии, однако без проработки цельной концепции. Без этого непредвиденные последствия конкретных мероприятий нередко не только сводили на нет их запла нированную полезность, но в итоге даже наносили вред функциони рованию науки.

ПОПЫТКИ ПЕРЕСТРОЙКИ

К концу 80-х гг. стало достаточно очевидно, что неудовлетворительное функционирование науки обусловлено теми же глубинными причи нами, которые исказили нормальное развитие всего советского обще-