Подобный порядок был чрезвычайно удобен для того, чтобы тормозить возвышение талантливых людей, в чем (как я уже говорил в одной из предыдущих статей) заключается один из основных принципов нашей военной бюрократии. Вместо того чтобы, пользуясь опытом войны, быстро продвигать выдающихся офицеров со ступеньки на ступеньку до высших командных должностей (подобно тому, как это делал хотя бы Наполеон), у нас их старались выдерживать на прежних местах, в утешение обвешивая крестами. Таким образом, и конкуренция таланта устранялась, и внешняя справедливость была соблюдена.

Особняком от других орденов стоит у нас Георгиевский крест. Он дает большие служебные преимущества и назначается лишь за выдающиеся боевые подвиги, притом по приговору Думы, составленной из кавалеров этого ордена.

За полтора года войны в действующей армии (кроме Порт-Артура), было дано семьдесят восемь Георгиевских крестов, что, принимая во внимание большое число участвовавших в военных действиях офицеров и понесенные ими колоссальные потери, нельзя считать слишком щедрым.

Однако и Георгиевский крест сумели дискредитировать в самом начале войны, под первым впечатлением «подвига» «Варяга» и «Корейца», все находившиеся на них офицеры, врачи и механики были награждены по особому высочайшему повелению, помимо Думы, Георгиевскими крестами.

Такое массовое награждение, в связи с оказанными экипажам этих судов в России неслыханными почестями, произвело на армию весьма неблагоприятное впечатление. Для каждого было ясно, что если от командира судна требовалась некоторая решимость, чтобы идти навстречу превосходному в силах неприятелю, то со стороны остальных чинов одно присутствие на корабле (может быть, и невольное) само по себе не составляло еще заслуги, достойной награждения высшим военным орденом.

Неудовольствие в офицерской среде стало еще сильнее, когда впоследствии выяснилось, что вообще в указанном бою экипажем «Варяга» не было совершено никакого подвига, а на «Корейце» даже почти не было потерь.

Та же торопливость была проявлена и по отношению к гарнизону Порт-Артура. Не зная еще обстоятельств дела, спешили создавать по телеграфу из Петербурга новых георгиевских кавалеров, а после падения крепости обнаружилось, что некоторые из последних, слишком рано произведенные в «герои», не выполнили даже своего обыкновенного воинского долга.

Затем к весьма печальным результатам привело предоставление офицерам права самим ходатайствовать о награждении их Георгием. Если, с одной стороны, эта мера могла оградить подчиненного, совершившего выдающийся подвиг, от произвола начальника, не желавшего его представить к Георгиевскому кресту, то с другой стороны, при отсутствии строгих взысканий за заведомо ложные искательства, она привела к созданию целой кляузной и даже клеветнической литературы.

В заключение этой статьи я позволю себе высказать пожелание, чтобы возможно скорее было произведено сокращение существующих у нас многочисленных орденов.

Для вознаграждения мирных заслуг совершенно достаточно оставить один орден Владимира (четырех степеней), а для оценки боевых отличий могут слу