По этому поводу состоявший при нем придворный историограф генерал Дубенский записал в свой дневник под 24 февраля: «Тихая жизнь началась здесь. Все будет по старому От царя ничего не будет. Могут быть только случайные, внешние причины, которые заставят что-либо измениться... В Петрограде были голодные беспорядки, рабочие Патронного завода вышли на Литейный и двинулись к Невскому, но были разогнаны казаками».

Впрочем, и английский посол Бьюкенен не обнаруживал никакого беспокойства. В своей телеграмме Балъфуру (24 февраля — 9 марта) за № 219 он сообщил: «произошли некоторые беспорядки, но ничего серьезного»¹⁴.

25 февраля

Первые два дня революции (23 и 24 февраля) выявили с полной ясностью слабость правительства, которое, располагая многочисленными войсками, не решалось ввести их в дело, а думало обоитись силами одной полиции, которых, очевидно, было недостаточно для того, чтобы справиться с народным движением. Правда, войска Петроградского гарнизона с правительственной точки зрения не представлялись особенно надежными, но тем не менее в случае желания сохранить существующий режим нельзя было медлить, так как, вследствие развивавшейся пропаганды, каждый лишний день делал эти войска еще менее надежными.

Суханов справедливо говорит, что власть «явно запускала движение»¹⁵-

Само собой разумеется, что все это делалось отнюдь не из гуманности, а по общей неспособности правительства к планомерным решительным действиям в каком бы то ни было направлении.

С утра 25 февраля в Петрограде началась всеобщая забастовка, в которой приняли участие рабочие всех заводов и фабрик, а также трамвайных парков,