Мартынов Е.И.
Политика и стратегия
стр. 169



Эти бланки с высочайшей подписью были испрошены еще Штюрмером перед 1 ноября; потом они были в руках у Трепова и, наконец, перешли к Голицыну, которому государь сказал: «Держите у себя, а когда нужно будет, используйте».

В ночь с 25-го на 26 февраля произошло совещание министров на квартире князя Голицына. Разбирался вопрос о возможности для существовавшего кабинета работать с Государственной Думой. Большинство пришло к заключению, что хотя Дума и настроена крайне оппозиционно, но без нее все-таки обойтись нельзя, и что нужно просить Родзянко и других депутатов «употребить свой престиж для успокоения толпы».

На совещание приехал генерал Хабалов, который познакомил присутствовавших министров с происшедшими за день событиями, с полученной от государя телеграммой30 и с приказанием, отданным войсковым начальникам Все согласились с тем, что для водворения порядка нужно прибегнуть к оружию, о чем объявить населению.

О Хабалове князь Голицын впоследствии показал Чрезвычайной Следственной Комиссии31: «Раньше я Хабалова не знал, никогда не видел и познакомился с ним, когда он был назначен. Он на меня произвел впечатление тяжелодума, очень неэнергичного, мало даже сведущего. А тут он совершенно растерялся и его доклад был такой, что даже нельзя было вынести впечатления, в каком положении находится дело, чего можно ожидать, какие меры он предполагает принять, — ничего. Это был какой-то сумбур».

В письме от 25 февраля императрица сообщала государю следующее:

«Стачки и беспорядки в городе более чем вызывающи... Это — хулиганское движение, мальчишки и девчонки, которые бегают и кричат, что у них нет хлеба, просто для того, чтобы создать возбуждение, и рабочие, которые мешают другим работать. Если бы погода была очень холодная, то они все, вероятно, остались бы по домам. Но все это пройдет и успокоится, если только Дума будет хорошо вести себя. Самых худших речей не печатают, но я думаю, что за антидинастические речи необходимо раз навсегда и очень строго наказать, как в военное время и даже строже. У меня было чувство, когда ты уезжал, что дела пойдут плохо...

Завтра, в воскресенье, будет еще хуже. Я не могу понять, почему не ввели карточной системы и почему не сделать все фабрики военными, тогда там не будет беспорядков. Рабочим прямо надо сказать, чтобы они не устраивали стачек, а если будут, то посылать их в наказание на фронт. Совсем не надо стрельбы, нужен только порядок, и не допускать их переходить мосты, как они это делают Этот продовольственный вопрос сводит с ума».

Как видно, в представлении императрицы все вопросы разрешались чрезвычайно легко.

Дубенский записал в дневнике под 25 февраля: «Государь как будто встревожен, хотя сегодня по виду был весел».

26 февраля

Утром предполагалось собрать пленум Петроградского Комитета партии большевиков, но вследствие упомянутого выше ареста пяти членов собрание




Новости