Мартынов Е.И.
Политика и стратегия
стр. 204



минуту, когда он его впихивал за дверь, наиболее буйные солдаты бросились со штыками. Тогда Керенский со всем актерством, на какое он был способен, вырос перед ними: «Вы переступите через мой труп!». И они отступили...»14.

Впрочем, по словам Суханова, солдаты все-таки настояли на немедленном лишении Сухомлинова погон. «Был послан делегат, вернувшийся с погонами и показавший их толпе».

Вечером в Таврический дворец добровольно явился министр внутренних дел Протопопов, а на другой день туда же был привезен и председатель Совета министров князь Голицын. Главный усмиритель «мятежа» военный министр Беляев, придя в Думу 1 марта, просил, чтобы ему предоставили «возможность превратиться поскорее в частного обывателя», за что он предлагал дать «подписку о невыезде»; но это оригинальное предложение не было принято, его задержали и в тот же вечер перевезли в Петропавловскую крепость15. Чтобы более не возвращаться к вопросу об арестах, следует сказать, что они продолжались и в последующие дни, причем в числе арестованных было много военных. Между прочим, из Торнео привезли отставного генерала Римана, выделившегося своей жестокостью в 1905 году.

Всех арестованных принимал комендант Таврического дворца, причем они помещались в так называемый министерский павильон Государственной Думы, где был установлен весьма строгий режим. Отсюда некоторые арестованные партиями перевозились в Петропавловскую крепость, другие же были выпущены на свободу. Большинство арестованных сановников проявляло малодушие, составлявшее резкий контраст с их прежним высокомерием; только немногие сохранили в несчастии чувство собственного достоинства. Генерал Риман держал себя даже вызывающе, продолжая отстаивать свои черносотенные убеждения; например, когда, по прибытии его в Таврический дворец, один из караульных нижних чинов напомнил, что служил у него в роте в Семеновском полку, Риман ответил: «Стыжусь, что воспитал такого солдата».

В продолжение всего дня толпа приводила в Таврический дворец арестованных ею полицейских и жандармов; некоторые же из них являлись добровольно в штатском платье с нацепленными красными бантами.

В своих мемуарах французский посол Лалеолог говорит, что около 5 часов вечера в посольство пришел один высокопоставленный сановник, который, описав создавшееся положение, спросил от имени Родзянко, не имеет ли Палеолог «передать ему какое-нибудь мнение или указание»16.

Палеолог сказал: «В качестве посла Франции меня больше всего озабочивает война. Итак, я желаю, чтобы влияние революции было по возможности ограничено и чтобы порядок был поскорей восстановлен. Не забывайте, что французская армия готовится к большому наступлению и что честь обязывает русскую армию сыграть при этом свою роль».

На вопрос «Следует ли сохранить императорский режим?» Палеолог ответил: «Да, но в конституционной, а не в самодержавной форме... Я допускаю, чтобы вы переменили царя, но сохранили царизм».

Посланный сановник уверил Палеолога, «что Родзянко, Гучков и Милюков такого же мнения и энергично работают в этом направлении».

Между тем императорский поезд вышел из Могилева в 5 часов утра 28 февраля, направляясь через Оршу — Смоленск — Вязьму — Ржев — Лихославль




Новости