«Объявляем всем верным нашим подданным. Грозный и жестокий враг напрягает последние силы для борьбы с нашей родиной. Близок решительный час судьбы России, честь геройской нашей армии, благополучие народа, все будущее дорогого нам отечества требуют доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца. Стремясь сильнее сплотить все силы народные для скорейшего достижения победы, я признал необходимым призвать ответственное перед представителями народа министерство, возложив образование его на председателя Государственной Думы, из лиц, пользующихся доверием всей России.

Уповаю, что все верные сыны России, тесно объединившись вокруг престола и народного представительства, дружно помогут доблестной армии завершить ее великий подвиг.

Во имя нашей возлюбленной родины призываю всех русских людей к исполнению своего святого долга перед нею, дабы вновь явить, что Россия столь же несокрушима, как и всегда, и что никакие козни врагов не одолеют ее.

Да поможет нам Господь Бог»¹⁴.

Как видно из пометки на этой телеграмме, генерал Рузский доложил ее государю в 11 часов 30 минут вечера.

Казалось бы, этих документов было достаточно для того, чтобы выяснить государю существовавшее опасное положение, которое еще усложнялось тем, что восставший гарнизон города Луги не пропускал эшелоны Иванова, следовавшие из Пскова на станцию Александровскую близ Царского Села.

Тем не менее Николай I] продолжал упорствовать, не желая расстаться с призраком своей самодержавной власти, и Рузскому стоило больших усилий склонить его к уступчивости. В конце концов, с большим неудовольствием он отказался от плана подавления революции оружием и уполномочил Рузского вступить с Родзянко в переговоры по прямому проводу об образовании ответственного министерства. Иванову была послана в первом часу ночи телеграмма: «Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не предпринимать. Николай».

Тогда же генерал Данилов телеграфировал соответствующим начальникам:

«Ввиду невозможности продвинуть эшелоны далее Луги и нежелательности скопления их на линии, особенно в Пскове, и разрешения государя императора вступить главнокомандующему Северного фронта в сношение председателем Государственной Думы, последовало высочайшее соизволение вернуть войска, направленные на станцию Александровскую, обратно в Двинский район, где расположить их распоряжением пятой армии».

По вопросу опубликования манифеста об ответственном министерстве государь все-таки еще медлил, и только к 5 часам 15 минутам утра телеграфировал Алексееву в ответ на его последнюю телеграмму:

«Можно объявить представленный манифест, пометив его Псковом».

В действительности этот манифест не был объявлен, так как последующий ход событий сделал его ненужным.

Рассказывают, что государь, дав Рузскому полномочия на ведение переговоров с Родзянко, сам хотел возвратиться в ставку. Воейков будто бы уже отдал приказ о пропуске императорского поезда в Могилев; но Рузский, опасаясь от