Мартынов Е.И.
Политика и стратегия
стр. 291



шее целью, с одной стороны, еще более рекламировать Корнилова, а с другой стороны — дискредитировать правительственную власть.

Ввиду этого 15 июля он потребовал от Брусилова по телеграфу привлечь к судебной ответственности лиц, способствовавших опубликованию телеграммы.

Во исполнение этого Брусилов телеграфировал генерал-квартирмейстеру Юго-Западного фронта приказание: потребовать от корреспондента «Русского слова» Лембича, чтобы он немедленно назвал лиц, сообщивших ему текст корниловской секретной телеграммы, для предания их вместе с ним военному суду.

Лембич дал уклончивый ответ. Неизвестно, чем кончилось бы начатое расследование, если бы Савинков не замял этого дела16.

В описанные выше дни Тарнопольского бедствия генерал Корнилов впервые зондировал почву относительно возможности установления военной диктатуры. По этому вопросу в Каменец-Подольске его ординарец Завойко пытался выведать мнения комиссаров Савинкова и Филоненко.

Последний рассказывает: «Завойко от имени генерала Корнилова сообщил нам, что в армии ходят слухи о провозглашении великого князя Николая Николаевича диктатором и что генерал Корнилов спрашивает Б.В. Савинкова и меня, как далеко готовы мы с ним, генералом Корниловым, идти против такой диктатуры».

Савинков и Филоненко в резкой форме отказались вести с Завойко какие-либо разговоры на столь щекотливую тему и, удалившись в комиссариат, подвергли вопрос обсуждению в своей среде Рождалось подозрение, что Корнилов что-то замышляет.

Савинков и Филоненко предлагали прямо отправиться к нему и выяснить его намерения. Гобечиа, находя это рискованным для них, заявил, что он, «как старый революционер, готов, если это нужно, пожертвовать собой, пойти и убить генерала Корнилова».

Признав такую меру при существовавших условиях преждевременной, Савинков и Филоненко отправились в главную квартиру, отдав предварительно все распоряжения на случай своего ареста или каких-либо насильственных действий. Корнилов после неудавшейся миссии Завойко также испытывал некоторое беспокойство, что видно из того, что он спешно вывез из дому свою семью и вызвал для охраны лично преданный ему Текинский полк.

Савинков и Филоненко были приняты без свидетелей, причем внешне Корнилов казался спокойным, «хотя возбуждение было заметно по плотно сжатым зубам и блестевшим глазам».

После нескольких вступительных слов Савинков сказал, «что если бы генерал Корнилов почел нужным себя провозгласить диктатором, то перед ним, возможно, встала бы необходимость и желание его, Б.В. Савинкова, расстрелять и что такая же необходимость и такое же желание явились бы у него, Савинкова, относительно генерала Корнилова... и всякого другого возможного диктатора».

Генерал Корнилов после короткого раздумья ответил, что «к диктатуре он не стремится».






Новости