Савинков в своей речи сказал, что, за исключением пункта о восстановлении дисциплинарной власти начальников (что принципиально верно, но для чего пока еще не настало время), он вполне присоединяется к телеграмме Корнилова²¹.

Последнее неудивительно, потому что, как сказано выше, эту телеграмму Корнилов составил совместно с Савинковым и Филоненко.

По окончании описанного совещания в Могилеве Керенский выехал обратно в Петроград, унося в душе сильное раздражение против старших начальников армии; по сравнению с другими генерал Корнилов, несмотря на свой резкий характер, представлялся ему прогрессивным.

Подобным настроением впечатлительного министра-председателя воспользовались сопровождавшие его Савинков и Филоненко, которые в пути внушили ему мысль о необходимости заменить на посту верховного главнокомандующего не оправдавшего надежд Брусилова более подходящим, по их словам, Корниловым. Тогда же, в поезде, было решено назначить Филоненко комиссаром при верховном главнокомандующем, а Савинкова — управляющим военным министерством, причем должность военного министра Керенский оставлял за собой.

В 2 часа ночи с 18-го на 19 июля Временным правительством были изданы указы о назначении Брусилова в распоряжение Временного правительства; Корнилова — верховным главнокомандующим; командующего 8-й армией Черемисова — главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта; комиссара 8-й армии Филоненко — комиссаром при верховном главнокомандующем.

О совершившейся перемене в высшем командовании была ночью же послана следующая телеграмма генералу Брусилову, с копией Корнилову:

«Временное правительство постановило назначить вас в распоряжение Временного правительства. Верховным главнокомандующим назначен генерал Корнилов. Вам надлежит, не ожидая прибытия генерала Корнилова, сдать временное командование наштаверху. О времени выезда прошу телеграфировать. 5808. Министр-председатель, военный и морской министр Керенский».

Получив эту телеграмму около 11 часов утра, Брусилов был крайне обижен необычайной формой своего увольнения, что скорее походило на отрешение от должности²².

Между тем Корнилов, узнав о новом назначении, послал 19 июля минист-ру-председателю следующую телеграмму, которую составил для него Завойко, успевший уже вернуться из своей командировки:

«Постановление Временного правительства о назначении меня верховным главнокомандующим я исполняю, как солдат, обязанный являть пример воинской дисциплины, но уже как верховный главнокомандующий и гражданин свободной России заявляю, что я остаюсь на этой должности лишь до того времени, пока буду сознавать, что приношу пользу родине и установлению существующего строя.

Ввиду изложенного докладываю, что я принимаю назначение при условиях: 1) ответственность перед собственной совестью и всем народом; 2) полное невмешательство в мои оперативные распоряжения и потому в назначения высшего командного состава; 3) распространение принятых за последнее время на фронте мер и на те местности тыла, где расположены пополнения для