Млечин.Л.
Президенты России
стр. 299



В конце октября 1991 года у Гайдара был первый разговор с Ельциным:

«Общее впечатление: Ельцин прилично для политика ориенти руется в экономике* в целом отдает себе отчет в том, что проис ходит в стране. Понимает огромный риск, связанный с началом реформ, понимает и то, до какой степени самоубийственны пас сивность и выжидание. Кажется, готов взять на себя политическую ответственность за неизбежно тяжелые реформы, хотя знает, что популярности это ему не прибавит».

И Гайдар сразу понравился Ельцину:

«Гайдар прежде всего поразил своей уверенностью... Это про сто очень независимый человек с огромным внутренним, непоказ ным чувством собственного достоинства.

То есть интеллигент, который, в отличие от административно го дурака, не будет прятать своих сомнений, своих размышлений, своей слабости, но будет при этом идти до конца в отстаивании своих принципов...

Научная концепция Гайдара совпадала с моей внутренней ре шимостью пройти болезненный участок пути быстро. Я не мог снова заставлять людей ждать, оттягивать главные события, глав ные процессы на годы. Раз решились — надо идти!»

Конечно, на Ельцина, как на советского человека, действова ла магия знаменитой фамилии. Ему приятно было видеть внука Аркадия Гайдара. Но Борис Николаевич не настолько сентимен тальный человек, чтобы подчинять кадровые решения велению души. Он почувствовал в Егоре Тимуровиче то, что другим от крылось значительно позже, — твердость и упорство. Ельцин назначил Гайдара вице-премьером и одновременно министром экономики и финансов.

Многие и по сей день недоумевают, почему реформа была до верена мало кому известному Гайдару, а не Григорию Явлинско му, тогда самому популярному в стране экономисту?

Сам Борис Николаевич отвечает на этот вопрос так: «Измучен ный борьбой за свою программу, он уже приобрел некоторую бо лезненность реакций. Кроме того, чисто психологически трудно было возвращаться во второй раз к той же самой — пусть и пере работанной программе «500 дней» и ее создателям».

Говорят обычно, что стратегический просчет Явлинского со стоял в том, что он предпочел остаться теоретиком, ни разу не рискнул взять на себя ответственность за реальное дело. Поздней осенью 1991-го Григорий Алексеевич как раз готов был взяться за проведение экономических реформ, желал этого. Но от его услуг отказались.

Годом позже Григорий Алексеевич скажет в газетном интервью с иронической обидой: «Президент лично хотел возглавить эконо мическую реформу, а следовательно, она предполагалась как быс трая (к лету—осени 1992 года — первое улучшение!) и красивая

Новости