Млечин.Л.
Президенты России стр. 368 Я исходил из того, что, во-первых, страна попадет в неправовое пространство. Если президент может нарушить конституцию, это может сделать всякий. Во-вторых, после ухода Ельцина эти события можно будет интерпретировать как государственный переворот. И в любой момент возбудить уголовное дело. К тому же ничего не было подготовлено! Не ясно было, как отнесутся к этому регионы, армия. Такой рискованный шаг если делать, то его надо подготовить... Собрались в узком кругу: президент, премьер-министр, Виктор Ерин, Николай Голушко, Коржаков и начальник Главного управ ления охраны Михаил Барсуков. Филатов первый попросил слова: — Можно мне высказаться? Президент резко отмахнулся: — Ваше мнение мне известно. — Я почувствовал, что он накален, просто жуть, — вспоминает Филатов. — Это был единственный случай, когда он не захотел меня выслушать. А если бы не знал, что я собираюсь сказать, то выслушал бы обязательно. Единственное, что удалось тогда сде лать, — перенести начало операции с 19 сентября на 21-е, чтобы не было ассоциации с 19 августа... Ельцин согласился. УКАЗ № 1400 18 сентября на совещании руководителей советов всех уровней Руслан Хасбулатов публично оскорбил президента. Он сказал: — Если большой дядя говорит, что позволительно выпивать ста кан водки, то многие находят, что в этом ничего нет, мол, наш мужик. Но если так, то пусть мужик мужиком и остается и зани мается мужицким делом. А наш президент под «этим делом», — председатель Верховного Совета многозначительно щелкнул себя по горлу, — любой указ подпишет. Слова Хасбулатова превратились в casus belli — формальный по вод для объявления войны. 21 сентября 1993 года президент подписал указ номер 1400 «О поэтапной конституционной реформе». Ельцин распускал съезд народных депутатов и Верховный Совет и назначал на 12 декабря 1993 года выборы в новый представительный орган — Федераль ное собрание. Действие конституции в части противоречащей тек сту указа «прекращалось». Выступление президента записали заранее, в пять вечера. Теле визионщики были потрясены. Ельцин предложил: — Давайте сфотографируемся на прощанье. Если не получится, сидеть будем вместе. Но кассету с записью забрали и вернули тележурналистам толь ко к моменту трансляции. До этого времени телевизионной груп пе пришлось сидеть в комнате без телефонов. |
|||||
|