рабочего класса, что демократическая власть не в состоянии справиться с классовыми антагонизмами в стране. И мешают правительству навести порядок не ленинцы, а противодействующие демократическим преобразованиям реакционные элементы, бойкот со стороны промышленной и финансовой буржуазии. В отличие от меньшевиков, Бунд принял идею коалиции без веры в укрепление взаимопонимания между рабочими и предпринимателями, в возможность социально-политического компромисса. Бундовская оценка реальных условий тогдашней России была более объективной и трезвой, чем у меньшевиков. Не случайно буржуазная печать прокомментировала решение конференции Бунда в таких словах: «Лагерь ленинцев увеличился еще одним славным полком...» Эту оценку следует принимать всерьез лишь в том плане, что Бунд оказался более трезвым политиком в стане меньшевиков. Он точнее фиксировал несоответствие действий Временного правительства народным ожиданиям, тоньше улавливал изменение психологии масс, и вступление социалистов в правительство рассматривал как крайне малую возможность для решения конструктивных задач, стоящих перед страной. Двойственным и противоречивым было положение Бунда и внутри российской социал-демократии. Бунд стоял у истоков создания РСДРП. Он был тогда самой крупной социал-демократической организацией в России, объединявшей марксистов нескольких городов Северо-Западного края, имевшей конспиративную хорошо поставленную издательскую базу и налаженные связи с западными социалистическими партиями. К концу 1900 г. комитеты Бунда имелись в 9 городах, во многих из них издавались печатные органы, а их общий тираж достигал 45 тыс. экземпляров. Искровские же организации накануне II съезда РСДРП объединяли примерно 2 тыс. человек. Но, выразив на II съезде РСДРП несогласие с основными принципами партии нового типа и разорвав связь с РСДРП, сильный, тесно связанный с массами, обладающий богатым опытом конспиративной работы, Бунд оказался слабым и бессильным. Положение не спасало то, что он попытался сплотить вокруг себя национальные социал-демократические и другие родственные организации — Латышских социал-демократов Прибалтийского края, Революционную украинскую партию и другие. В условиях назревания в стране кризиса все явственнее вырисовывалось, что социальная борьба российских фабричных рабочих не идет в сравнение с выступлениями еврейских кустарей и ремесленников, что Бунд мало знаком с движением солдатских масс, со спецификой крестьянской борьбы. Жажда революционного обновления России и осознание ограниченности возможностей политического влияния заставляли
|
