скатываетесь на позиции XXII съезда КПСС в лице Хрущева и некоторых других, бросая подобное обвинение в адрес всей партии; если то, что вы говорите, хоть в какой-то мере справедливо, - то где же была партия, куда она смотрела? Если вы сами утверждаете, что один человек или группа людей, не может направлять партию в миллион членов туда, куда эти миллионы идти не хотят, - как же тогда удалось это сделать Хрущеву и тем, кто был с ним в этот момент? Не скатываетесь ли вы тем самым на те позиции, которые только что так самоуверенно критиковали?

Должен признаться, что это - очень серьезное возражение. Действительно, если Хрущеву удалось повести за собой XXII съезд, а за ним и всю партию, по нужному ему пути, то, спрашивается, почему то же самое не смог или не мог делать Сталин?

И, честно говоря, над ответом на это возражение мне пришлось попотеть не меньше, чем над всеми остальными материалами. По-моему, я должен ответить следующим образом.

Июньский Пленум ЦК КПСС 1957 года был первым пленумом в истории нашей партии, на котором из состава Президиума ЦК были сразу выведены семь из одиннадцати его членов: Молотов, Ворошилов, Каганович, Маленков, Булганин, Сабуров и Первухин.

В истории нашей партии было немало таких периодов, когда в ней происходила острая борьба по тем или иным вопросам, встававшим перед ней.

Но я утверждаю, и это легко заметить и из того фактического материала, который приведен в данном письме, что всегда в таких случаях, вплоть до XVIII съезда ВКП(б), партии, всем ее активным членам, по официальным партийным источникам и каналам, было известно о характере разногласий, о ходе борьбы, о тех доводах, которые та или другая сторона выдвигают в обоснование своей позиции. Всегда, вплоть до XVIII съезда включительно, о тех или иных политических разногласиях в партии, в ее руководящем ядре, члены партии были официально информированы до того, как партия принимала то или иное окончательное решение.

На VIII, IX, X, XI, XII, XIII, XIV, XV и XVI съездах партии, то есть на всех тех съездах в истории нашей партии, на которых стояли вопросы внутриполитической борьбы, - на всех этих съездах партия в лице своих делегатов имела полную возможность выслушать обе спорящие стороны.

Каждого интересующегося истиной, если для него недостаточно приведенных мной материалов, я отсылаю к стенограммам соответствующих съездов.

На XXII съезде КПСС, на первом съезде после XVI съезда, в повестку дня которого были вновь внесены вопросы политических разногласий в руководящем ядре Центрального Комитета, впервые в истории нашей партии одна из сторон была лишена права на защиту, ибо главный обвиняемый был мертв, а остальных судили заочно.

Поэтому высший партийный суд - съезд - не имел возможности выслушать обе стороны и составить свою собственную точку зрения. Он не имел возможности оценить аргументы обеих сторон, слушая только одну сторону - сторону обвинявшую. При этом следует подчеркнуть, что обвинители, приводя лишь отдельные общие положения, вызвавшие возражения обвиняемых, совершенно обошли молчанием как сами эти возражения, так и конкретные причины, их вызвавшие. А причины, по-видимому (не будем опережать ход событий), были довольно серьезными, если принять во внимание тот факт, что среди обвиняемых было квалифицированное большинство членов Президиума ЦК.

Основным же, самым доказательным, самым «впечатляющим» аргументом тех, кто выступал в роли прокуроров, были вот такие слова: