Из этих двух документов видно, что Временный комитет Государственной Думы, устранив от управления бывший Совет министров и решив заменить его ответственным министерством, полагал, что цель революции уже достигнута и что дальше остается лишь восстановить нарушенный порядок и с новыми силами продолжать войну.

Тогда же был отдан приказ по войскам Петроградского гарнизона, которым предписывалось:

1)    Всем воинским частям и одиночным нижним чинам немедленно возвратиться в свои казармы.

2)    Всем офицерам прибыть к своим частям и принять всевозможные меры к водворению порядка.

3)    Начальникам отдельных частей явиться в Государственную Думу для получения распоряжений в 11 часов утра 28 февраля.

Между тем представители фабрик и заводов, назначенные в Совет рабочих депутатов, вместо 7 часов вечера успели собраться лишь к 9 часам, да и то в числе всего 40—50 человек.

Тем не менее на этом первом заседании, носившем организационный характер, был выбран тот исполнительный комитет, который с добавлением впоследствии нескольких членов сыграл столь крупную роль в ближайшие месяцы революции.

Поздно ночью от имени рабочих депутатов было выпущено воззвание к солдатам:

«Солдаты! Народ и вся Россия благодарят вас, восставших за правое дело свободы.

Вечная память погибшим борцам.

Солдаты! Некоторые из вас еще колеблются присоединиться к восставшим вашим и нашим товарищам.

Солдаты! Помните все ваше тяжелое житье в деревне, на фабриках, на заводах, где всегда душило и давило вас правительство Присоединяйтесь к народу и народ даст вам и вашим семьям новую свободную жизнь и счастье.

Солдаты! Если вы отбились от своих частей, идите в Государственную Думу,

— там найдете своих товарищей и с ними будете делить радость и горе».

Далее давались указания относительно действий в разных случаях, а в конце было сказано:

«Будьте тверды и непоколебимы в своем решении бороться за свободу до смерти.

Поклянемся лучше умереть, но не отдать врагу свободы. Жертвы, службы и чести вашей никогда не забудет Россия. Да здравствует свобода!».

Ночь с 27-го на 28 февраля была тревожная. Из разных районов получались в штабе восстания донесения о готовящемся наступлении противника. Так как к ночи улицы очистились от народных масс, разошедшихся по домам, то путь к Таврическому дворцу был свободен. По коридорам носились слухи, будто Хабалов уже начал наступление. В действительности, как мы видели, ему было не до этого.