Этот приказ был прочитан сначала в Исполнительном комитете, где не встретил никаких возражений, а затем в Совете, где вызвал такой восторг солдатских депутатов, что был немедленно утвержден без малейших поправок.

На другой день, 2 марта, он уже появился в газете «Известия Совета рабочих и солдатских депутатов», причем произвел как в России, так и в армии впечатление неожиданно разорвавшейся бомбы.

Значение приказа № 1 в революционном отношении было огромно. Лишив офицеров всякого начальственного авторитета и поставив их под контроль солдат, он был весьма полезен с «пораженческой» точки зрения, потому что подрывал боеспособность армии и ускорял ее разложение.

Наоборот, по той же причине этот приказ был чрезвычайно вреден с точки зрения буржуазии и вообще всех «оборонцев», желавших продолжать войну.

В результате со второй стороны были сделаны попытки при помощи различных разъяснений и поправок ослабить его влияние, но они не удались. Приказ № 1 быстро распространился по всей России и проник на фронты, причем везде был принят солдатами как своего рода откровение.

Любопытно, что, сочиняя этот приказ, адвокат Соколов, который сам принадлежал к наиболее ревностным сторонникам оборонческого течения, наивно полагал, будто таким способом он возрождает наступательный дух армии. За это заблуждение ему пришлось впоследствии лично поплатиться: отправившись в июне уже в ранге сенатора на фронт для убеждения солдат наступать, Соколов со своими тремя спутниками был жестоко избит и арестован солдатами 703-го пехотного Сурамского полка⁶.

В день 1 марта, ввиду возвращения в Петроград князя Г.Е. Львова, Временный комитет Государственной Думы имел заседание, посвященное окончательному сформированию ответственного министерства, причем было решено предоставить два портфеля (юстиции и труда) представителям социалистических партий.

Вечером на заседание явились некоторые члены Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов с предложением: обсудить те условия, на коих новый кабинет мог бы рассчитывать на поддержку Совета.

Однако хотя переговоры продолжались и ночью, они все-таки не были доведены до конца. Особенно большие затруднения вызывал вопрос о форме правления: Временный комитет Государственной Думы желал сохранить монархию, а Совет рабочих депутатов стремился к республике.

Между тем Родзянко, желая отправиться на свидание с государем, еще днем послал ему следующую телеграмму: «Станция Дно Его императорскому величеству. Сейчас экстренным поездом выезжаю на станцию Дно для доклада вам, государь, о положении дел и необходимых мерах для спасения России Убедительно прошу дождаться моего приезда, ибо дорога каждая минута»⁷.

Приведенная телеграмма была получена государем в 3 часа 45 минут пополудни; но выехать Родзянко не смог, так как железнодорожники не согласились дать ему поезд без разрешения Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, а последний в этом наотрез отказал Причина отказа заключалась в понятном опасении, что Временный комитет Государственной Думы столкуется с Николаем II, и они общими усилиями двинут войска на Петроград для подавления революции⁸.