Керенский воскликнул: «Ваше высочество, вы — благородный человек Отныне я буду это всюду говорить».

Милюков поясняет: «Пафос Керенского плохо гармонировал с прозой принятого решения. За ним не чувствовалось любви и боли за Россию, а только страх за себя».

Так как проект отречения, набросанный Некрасовым, был неудачен, то в третьем часу пополудни были вызваны специалисты государственного права Набоков и Нольде, которые к 6 часам вечера составили следующий манифест:

«Тяжкое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего мне императорский всероссийский престол в годину беспримерной войны и волнений народа.

Одушевленный единой со всем народом мыслью, что выше всего благо родины нашей, принял я твердое решение в том лишь случае восприять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому и надлежит всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского.

Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всей полнотой власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа. Михаил. 3 марта 1917 года. Петроград»

Подписав манифест около 6 часов вечера, великий князь передал его Родзянко.

«Перед тем, как разойтись, он и Родзянко обнялись и поцеловались, причем Родзянко назвал его благороднейшим человеком».

На следующий день, 4 марта, оба манифеста (Николая и Михаила) были опубликованы.

Многие политические и военные деятели того времени пытались объяснить крушение монархического строя тем, что Николай отрекся от престола в пользу Михаила, а не Алексея.

Выше уже был приведен подобный взгляд Милюкова, который разделяли и другие члены Временного правительства.

Что касается мнения ставки, то оно выражено в следующих словах камергера Базили, составлявшего вместе с генералом Лукомским первоначальный манифест:

«Немедленное воцарение цесаревича было единственным средством остановить течение революции, по крайней мере, удержать ее в границах конституционной реформы. Во-первых, право было на стороне юного Алексея Николаевича. Кроме того, ему помогли бы симпатии, которыми он пользуется в народе и в армии. (?!) Наконец, а это было самое главное, императорский престол ни на минуту не оставался бы незанятым. Если бы цесаревич был объявлен императором, никто не имел бы права заставить его потом отречься. То, что произошло с великим князем Михаилом, было бы невозможно с этим ребенком»³⁵.