Я просил В.Н. Львова передать А.Ф. Керенскому и вам, что участие вас обоих в составе правительства считаю безусловно необходимым, просил передать мою настойчивую просьбу приехать в ставку для принятия окончательного решения, причем заявил, что ввиду имеющихся у меня точных сведений о готовящемся в Петрограде выступлении большевиков я признаю положение крайне грозным и, в частности, считаю нахождение вас и А.Ф. в Петрограде весьма опасным для вас обоих, почему предложил приехать в ставку, гарантируя своим честным словом вашу полную безопасность. Вчера при обсуждении общего положения дел с комиссарверхом мы пришли к окончательному выводу, что для спасения страны необходимо немедленное установление коллективной диктатуры в виде Совета обороны при непременном участии в нем А.Ф. Керенского, вашем, М.М. Филоненко и моем. Об этом взгляде моем вы были поставлены иносказательно в известность М.М. Филоненко. Вчера вечером, во время разговора с министром-председателем по аппарату, я подтвердил ему переданное через В.Н. Львова и был в полном убеждении, что министр-председатель, убедившись в тяжелом положении страны и желая работать в полном согласии со мной, решил сегодня выехать в ставку, чтобы здесь принять окончательное решение. Сегодня я получил телеграмму о моем отозвании. Я вновь повторяю, что мне интересы моей родины, сохранение мощи армии дороже всего. Свою любовь к родине я доказал, рискуя много раз собственной жизнью, и ни вам, ни остальным министрам правительства не приходится напоминать мне о долге перед родиной. Я глубоко убежден, что совершенно неожиданное для меня решение правительства принято под давлением Совета солдатских и рабочих депутатов, в состав которого вошло много людей, запятнавших себя изменой и предательством. Уходить под давлением этих людей со своего поста я считаю равносильным уходу в угоду врагу, уходу с поля битвы, и поэтому в полном сознании своей ответственности пред страной, перед историей и перед своей совестью я твердо заявляю, что в грозный час, переживаемый нашей Родиной, я со своего поста не уйду. Задержание отъезда М.М. Филоненко вызвано моим стремлением не осложнять и без того запутанное положение дел. Ближайшие мотивы моего решения он объяснит вам лично. Я кончил. Генерал Корнилов, 27 августа 1917 года,

5 часов 50 минут. Ставка.

Савинков: Я не буду спорить с вами, генерал, и доложу о нашем разговоре Временному правительству, но я считаю долгом для восстановления исторической точности заявить, что я по поручению министра-председателя просил у вас конный корпус для обеспечения проведения в жизнь военного положения в Петрограде и для подавления всяких попыток возмущения против Временного правительства, откуда бы они ни шли Что касается возможной высадки противника, то я узнал о ней из беседы с вами в ставке, а также о количестве взорванных пулеметов и снарядов в Казани. Филоненко говорил так иносказательно, что того смысла его слов, на который вы указываете, я не усмотрел. Лавр Георгиевич, я, как вам известно, стоял на точке зрения необходимости чрезвычайно сильной революционной власти, и этого ни от кого не скрывал, но власть революционная не может быть властью единоличной, и я докладывал вам, что если бы даже А.Ф. Керенский объявил себя диктатором,