РОЛЬ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ 2

В отличие от национал-традиционалистов, сторонники либеральной модели в основном сосредоточены в столич­ных мегаполисах и некоторых регионах по периметру го­сударств, богатых ресурсами и торговым капиталом. На­блюдения за их электоральной мотивацией показывают зачастую иррациональный характер. Так, кроме «новых русских», за либерально-космополитические ценности по­следовательно выступают группы, чье положение ухуд­шилось и продолжает ухудшаться. То есть, имеет, по-ви­димому, место не столько социально-экономический, сколько этнокультурный феномен. Если проследить динамику количественных показате­лей национал-патриотического электората, то обращают на себя внимание следующие моменты. В середине 80-х «национал-патриотическая компонента» присутствовала на равных с либеральной в формировании перестроечной контрэлиты, впоследствии выдвинувшейся на первые ро­ли в суверенной России. Признанные лидеры русских на­ционалистов того времени — известные писатели и деяте­ли культуры (В.Распутин, В.Белов и другие) — пользова­лись исключительно высоким авторитетом, были своего рода лидерами общественного мнения наряду с другими культурными «символами» перестройки (см., например, один из первых опросов общественного мнения на эту те­му, проведенный одним из авторов доклада в 1988 г. — «Век XX и мир», 1989, № 3).                  Но уже в 1987-1988 гг. в культурной и политической элите началось стремительное размежевание. Побеждав­шей при поддержке высшего кремлевского руководства западнической партии удалось «загнать» своих оппонен­тов на радикально-маргинальные позиции (связать их с провокационным обществом «Память», непопулярным Е.Лигачевым и другими, навязать им имидж реакционе­ров-антиперестройщиков) и таким образом сильно подо­рвать их позиции в массовом сознании. Например, в 1989 г. в Москве, согласно данным нашего опроса, за то, чтобы «страна стала такой же, как цивилизованные страны За­пада», высказывалось около 56% респондентов, за то, чтобы «страна развивала свою самобытность, не стреми­лась во всем следовать за странами Запада» — всего 11%. Отношение к лидерам патриотической контрэлиты стало явно отрицательным. На благодатную почву упала борьба с имперским сознанием. Так, по опросам, проведенным в начале 1990 г. в Москве, лишь 13% высказывали сожале­ние в связи с односторонним провозглашением суверени­тета Литвой при 32% одобряющих этот акт и остальных равнодушных. Позднее с равнодушным одобрением и на­селением, и политической