ценностей, вместе, в поколениях предков созданных и ныне вместе создаваемых, ценностей прошлого, вылившихся в культуре и создавших культур-ную_среду, как почву для новых возможностей и нового творчества, творчества политического, социального и чисто культурного, научного, литературного, художественного. Большей частью эта группа продолжает жить вместе, связанная общей историей и общими задачами, теми днями, когда по выражению Михайловского «всем хорошо» или «всем плохо»». Будучи поклонниками субъективной социологии, левые народники младшего поколения в своих концептуальных построениях шли за своими предшественниками и в первую очередь за П.Л.Лавровым и Н.К.Михайловским. Как и всем другим народникам, им был присущ многомерный взгляд на социальную действительность, чем они выгодно отличались от ортодоксальных марксистов, смотревших на мир сквозь призму классовой борьбы. При разработке любого аспекта неонароднических теорий важно иметь в виду то, как они понимали конфликт между личностью и обществом, то есть краеугольный камень тогдашней русской общественной мысли. «Антагонизм личности и общества был коренным вопросом русской общественности..., — указывала Брюллова-Шаскольская. — Либо приходили к полному отрицанию личности, растворяя ее в коллективе, и до этого порою доходили Толстой и Достоевский, либо утверждали нераздельное господство индивидуума, как это делали эпигоны Писарева. Но победить антиномию можно только соединив, примирив оба начала; это согласование будет эклектическим... Но соединение такое, при котором оба начала будут взаимно друг друга дополнять, будут нуждаться одно в другом, и необходимо вытекать из одного миросозерцания, это синтетическое понимание дала народническая «субъективная» социология... Из интересов личности надо исходить при построении общества, при выработке общественного идеала. Но этот индивидуализм не имеет ничего общего с ложно-индивидуалистическим либерализмом или столь близким к нему в известном смысле анархизмом; тут личность освобождена от общества, жизнь предоставлена полной прихоти эгоизма и силы, и в конце концов юридическая свобода обращается в злейшее социальное рабство, так как в свободной конкуренции торжествуют те, у кого в руках богатство и его орудие. Так знамя, поднятое во имя ничем не ограниченной свободы личности, становится знаком победы одного класса и порабощением другого, а этот другой — есть вся армия труда». Апеллируя к духовному учителю народников, Брюлло-ва-Шаскольская писала: «Через понятие труд Михайловский победоносно перебрасывает мост
|
