равны перед законом». Последующие положения программы провозглашали свободу слова, печати, союзов, религии. В седьмом параграфе говорилось о сохранении частной собственности, в семнадцатом — о «конституционной парламентской монархии», как оптимальной форме государственного устройства. Можно сказать, что программа в намеренно общей форме выражала все основные тогдашние общедемократические требования, которые поддерживались большинством либералов и социалистов. Религиозные требования мусульман (28) были сформулированы более обстоятельно: русским гражданам-мусульманам должно было быть предоставлено: «а) право образования религиозных, коллегиальных и единоличных учреждений; б) право свободного выбора всех должностных лиц магометанского духовенства на сроки, определяемые самими обществами; в) право общественного контроля над действиями религиозных учреждений и лиц духовенства и г) право полного распоряжения всеми вакуфными и другими имуществами, принадлежащими мечетям, учебным и богоугодным заведениям и мусульманским святыням, которые (вакуфы и имущества) должны быть немедленно возвращены соответствующим мусульманским обществам». По аграрному вопросу (60) было сказано, что для ликвидации крестьянского малоземелья все удельные, государственные и кабинетские земли отчуждаются, а также за счет государства производится отчуждение в пользу крестьян части частновладельческих земель. По рабочему вопросу в программе обычный для социалистов и даже части либералов пункт о 8-часовом рабочем дне отсутствовал, говорилось лишь о необходимости установить максимальную продолжительность рабочего дня. В целом, программа отчетливо преследовала только одну цель — создание наиболее подходящих условий для сохранения самобытного образа мусульманской жизни. Все прочие пункты программы вносились скорее для того, чтобы заручиться симпатиями демократической части русского общества. Как правило, этот момент игнорируется исследователями, пытающимися обнаружить в программе доктринально-классовые начала. Так, по мнению Г.Ибрагимова, программа была «составлена для защиты интересов буржуазии, заключившей компромиссный союз с остатками феодализма в лице помещиков». Этот автор во время первой русской революции был противником Ит-тифака, после примкнул к эсерам, а в 20-е годы, когда писал свою книгу, перешел к коммунистам. А.Аршаруни и Х.Габидуллин также считали, что Иттифак оформился как партия мусульманских кадетов, но с более умеренной программой. Данная оценка марксистских историков перекликается с мнением мусульманского эсера Г.Исха-ки, утверждавшего,
|
